Военный лошади. Лошадь идет на войну

В обширных степях от Дуная и Балкан до Урала несколько тысячелетий назад жили индоевропейцы — предки или ближайшие сородичи почти всех европейских народов: славян, германцев, греков, римлян, а также хеттов, персов и индийцев. У индоевропейцев уже были домашние животные: овцы, коровы, свиньи. Но не было лошадей. А вокруг поселений паслись бесчисленные табуны тарпанов. Сначала индоевропейцы охотились на диких лошадей, а потом приручили их.
Раньше считали, что предком домашней лошади была лошадь Пржевальского. Теперь иное мнение: исследовали лошадей Пржевальского и нашли у них 66 хромосом, а у домашней лошади их оказалось 64. А это значит, что лошадь Пржевальского предком домашней лошади быть не могла. Другой у нее был предок — тарпан. Его и приручили индоевропейцы в третьем тысячелетии до нашей эры. Тогда же, очевидно, научились люди верховой езде.
Считалось, что лошадь вначале была упряжным животным, а верховым стала значительно позже. Однако как пасти табуны домашних лошадей? Только всадник может справиться с таким делом, пешему это не под силу.
Тысячелетия назад индоевропейцы стали расселяться по местам, окружающим их прародину.
И всюду вели с собой домашних лошадей. Были ли у индоевропейцев боевые колесницы, вопрос неясный. Повозки, запряженные волами, ослами или верблюдами, известны в странах Двуречья (в долинах Тигра и Евфрата, в Месопотамии) в четвертом тысячелетии до нашей эры, когда лошадь еще не была прирученной.
Во времена гиксосов (около XVII века до нашей эры) появились колесницы. Будто бы благодаря им гиксосы и покорили Египет, в котором тогда еще колесниц не было. Во втором ты-сячелетии до нашей эры колесницы уже «представляли собой произведения высокого технического искусства». Отдельные их детали делали разные мастера. И не из какого попало дерева, а из определенных его сортов, которые привозились издалека.
Интересно, что при археологических раскопках на Крите было найдено около 500 колесниц. Крит — остров гористый: на колеснице не очень-то покатаешься. Зачем же тогда в критских дворцах столько колесниц? Возможно на Крите их производили на экспорт.
Конницы еще не было (она появилась в начале первого тысячелетия у ассирийцев), но колесницы участвовали в боях уже более трех с половиной тысяч лет назад.
Говоря, что конница появилась у ассирийцев, не имелось в виду, будто они первые овладели искусством верховой езды. Много раньше верхом ездили пастухи-табунщики у индоевропейцев. Народы Кавказа и Иранского нагорья пользовались верховыми лошадьми для разных нужд: скакали на них, развозя донесения, ездили в дальнюю дорогу, пасли скот. Но вооруженные всадники в крупных боевых соединениях впервые появились у ассирийцев. Во втором тысячелетии до нашей эры, если судить по письменным текстам и изображениям на памятниках, только колесницы были у ассирийцев. Но тысячу лет спустя конница в ассирийских войсках почти полностью заменила колесницы.
Интересно, что вначале, как и в колесницах, у конного воина был своего рода возница —«правчий». Он управлял двумя конями: своим и лошадью воина, у которого таким образом освобождались руки для стрельбы и метания дротиков. Вслед за Ассирией и соседние с ней страны стали включать в войска большие отряды всадников. В конце IX века до нашей эры в походах царей Урарту, древнейшего государства в пределах нашей страны, участвовало по сто колесниц, около тысячи всадников и только две-три тысячи пехотинцев.
Мы видим иное, чем прежде, соотношение родов войска. В истории военного искусства открыта новая страница: не колесницы, а конница стала главной силой в боях. Но колесницы еще попрежнему оставались мощным оружием, по крайней мере до V века до нашей эры (во всяком случае, у персов), а у бриттов и до I века до нашей эры. Когда Юлий Цезарь высадился в Англии, его встретило войско, в котором были колесницы с острыми ножами на колесах.
Греческий историк и теоретик военного искусства Ксенофонт рассказывает, что однажды сатрап Фарнабаз разогнал двумя колесницами отряд в 700 греков и, напав затем со своими всадниками, изрубил их совершенно.
Походы конных скифов нанесли колесницам первое крупное поражение. А греческая фаланга - окончательное.
Скифы жили в южных степях, там, где была одомашнена лошадь. Они совершали набеги на богатые южные страны: Урарту, Ассирию, Мидию. В VI веке до нашей эры у них была тяжелая, панцирная конница – главная сила их войска. У их врагов тоже. Но затем в войсках Древнего Рима и Греции ударной силой стала пехота, а конница лишь вспомогательным родом войск.
Но нигде, ни у какого другого народа и никогда лошадь не значила так много в жизни мирной и военной, как у монголов в пору расцвета их империи.
«Исстари китайские летописцы в степях на северо-запад от стороны своей обозначали два кочевых народа под именем монгкулов и тата...» (С. М. Соловьев).
Жили они не в городах и не в селах, а в юртах, построенных «из хворосту и тонких жердей, покрытых войлоком».
У них было столько разного скота — коров, овец, коз, верблюдов и особенно лошадей,-—«сколько нет во всем остальном мире».
И далее: «Нет ни одного народа в мире, который бы отличался таким послушанием и уважением к начальникам своим, как татары».
В первые десятилетия XIII века среди таких «начальников»— ханов — один по имени Темучин, назвавший себя позднее Чингисханом («океан-хан»), после жестокой борьбы подчинил своей власти всех других ханов: «...орда присоединялась к орде...» И двинулись монголы в наступление на соседние страны к востоку, западу и югу от своих исконных кочевий. Завоевали Китай (даже в Японию намеревались через море переправиться, но шторм погубил их флот), покорили княжества и царства Средней Азии.
Два полководца Чингисхана, Джебе и Субут (Су-бэдей-богатур), вторглись в Северную Индию, оттуда в 1222 году двинулись на восток, севером Ирака дошли до Кавказа, громя все на своем пути, вышли в низовья Дона, в половецкие степи. «Форсировали» его и вдоль берегов Азовского моря добрались до Крыма, затем вновь вошли в половецкие степи, пересекли Днепр, добрались до Днестра и вернулись обратно к Чингисхану.
Это был самый дальний и быстрый конный рейд, который знает история. 30 тысяч всадников (с вдвое-втрое большим числом лошадей — всего коней в этом войске было 100 тысяч!) за два года с боями прошли около 10 тысяч километров (за сутки порой до 150 километров одолевали!).
Именно с этим отрядом впервые сразились русские на реке Калке.
Битва началась 31 мая 1223 года. Из-за несогласованных действий русских князей, из-за бегства союзников их, половцев, которые смяли ряды русского войска, «русские потерпели повсюду совершенное поражение, какого, по словам летописца, не бывало от начала Русской земли».
А победители, татары, «дошедши до Новгорода Святополчского, возвратились назад к востоку». Исчезли на 14 лет. Тридцатитысячный отряд Джебе и Субута, произведя обычную в стратегии татар «разведку боем», не был основной силой, которую татары готовили обрушить на русские княжества.
Основная сила явилась в 1237 году. Пришел хан Батый во главе трехсоттысячного войска. Цифра 300 тысяч явно преувеличена: даже если бы все всадники татарские шли по пять в ряд (а по лесным дорогам, точнее бездорожью, более широкой колонной идти они не могли) плотно голова за хвостом впереди идущей лошади и если учесть, что каждый их воин вел с собой одну-трех, даже пять запасных лошадей, то растянулись бы они в походе минимум на 200 километров. А чем кормить такую орду солдат и лошадей?
В «рязанских пределах» это войско явилось, разгромив волжских болгар, «лесною стороною с востока». В декабре осадили Рязань и через пять дней взяли ее штурмом и сожгли. Затем такая же участь постигла Коломну, Москву, Суздаль, Владимир... За один лишь февраль месяц пали 14 городов, не считая «слобод и погостов». Сто километров не дошли до Новгорода (весенняя распутица помешала) и ушли на юго-восток, в степь.
В 1240 году Батый взял Киев («киевлянам нельзя было расслышать друг друга от скрипа телег татарских, рева верблюдов, ржания лошадей»). Весной 1241 года перешел Карпаты, в битве у реки Сайо разбил венгерского короля и опустошил его земли. Затем татары, поразив по пути двух польских князей, вторглись в Нижнюю Силезию. Победили местного герцога. Путь на запад, в глубь Германии, был открыт. Но тут им преградили дорогу полки чешского короля Вячеслава. Татары не отважились вступить в битву, ушли в Венгрию. Оттуда двинулись было в Австрию, но опять войско Вячеслава и герцогов австрийского и каринтийского встало у них на пути. Не решились с ним сражаться татары и ушли на восток.
«Русский народ принял на себя всю тяжесть татарского нашествия и спас Западную Европу от монгольского ига ценою огромных потерь и опустошений; цветущие города лежали в развалинах, жители были перебиты, культурные ценности уничтожены. Освобождение Руси из-под монгольского ига стало исторической задачей русского народа в последующее время» (БСЭ).
В чем причина совершенно невероятных успехов конного войска? (Пешими у татар в открытом поле сражались только союзники.)
Вооружение у татар было простое: лук, топор (лишь у немногих сабли), окованные дубины — палицы и сплетенный из ивы, обтянутый толстой кожей щит. У богатых воинов — шлемы и броня (на лошадях тоже). Каждый рядовой татарин обязан был возить с собой веревки—«для того, чтобы тащить осадные машины».
Главная сила этого войска была в его сплоченности и в лошадях. Каждый воин вел в поход с собой одну-три, пять и даже больше запасных лошадей. У войска, которое шло в наступление, обозов не было — лишь вьюки, пожитки и разное снаряжение, упакованные в кожаных мешках. Провианта для себя и для лошадей почти и не брали.
Лошади кормились тем, что росло на земле, даже зимой копытами разрывая снег. А воины ели конину, забивая жеребят, раненых, ослабевших или охромевших коней, в крайней нужде и запасных здоровых. Но основной пищей было кобылье молоко. Вскрывали также и вены у лошадей, собирали кровь и пили, смешав с кумысом.
В дальних походах татарские всадники по двое суток не слезали с седел, чтобы отдохнуть и поесть. Даже спали, сидя верхом и не останавливая лошадей (лишь пересаживались с уставшей лошади на запасную). Подвижность, маневренность у такого войска были невероятными по тем временам. Одолевая за сутки по сто, даже по двести километров, татарские отряды появлялись вдруг совершенно неожиданно в самых отдаленных местах, где никакая разведка не успевала предупредить об их приближении.