Изменения в территориальном распределении оленеводства

В пределах России можно выделить три основных зоны оленеводства: северо-западную тундровую, северо-восточную тундровую и таежную. За 1990-е годы соотношение поголовья оленей в них изменилось. В дореформенный период большая часть домашних оленей приходилась на северо-восточную тундровую зону, то есть на чукотское, корякское и эвенское оленеводство. Теперь основная масса оленей сосредоточена в северо-западной тундровой зоне, у ненцев и коми-ижемцев.

Несмотря на то что эти регионы в наибольшей степени подвергались воздействию промышленного освоения, за последние 10 лет поголовье оленей в них либо сохранилось на прежнем уровне, либо немного сократилось. В двух административных районах на севере Западной Сибири (Ямальском и Тазовском) оно даже увеличилось.

Экономические условия для дальнейшего развития оленеводства северо-западной тундровой зоны сравнительно благоприятны. Это в значительной степени связано с высоким уровнем промышленного развития регионов, в которых добывается нефть и газ: особенно Ямало-Ненецкий и Ненецкий автономные округа. Промышленное развитие позволяет оказывать оленеводству поддержку за счет местных финансовых ресурсов, создает платежеспособный рынок для сбыта продукции.

Однако рост поголовья в Ямало-Ненецком автономном округе происходил только в частном секторе, причем только в тундровых районах. Качественные показатели оленеводства в предприятиях снизились. Например, выход телят на 100 маток в совхозах Ямало-Ненецкого округа сократился с 85—88 в 1980-е годы до 46—59 в 1998—2000 годах. Чтобы компенсировать потери, в хозяйствах был уменьшен и забой оленей.

В северо-восточной тундровой зоне в результате реформ периода перестройки произошло резкое сокращение поголовья оленей, повлекшее за собой безработицу и обнищание связанного с оленеводством коренного населения. Чтобы сохранить поголовье, здесь практически прекращен забой животных на мясо. Поскольку оленеводческие предприятия не имеют больше доходов, они получают из местных бюджетов прямые дотации на каждого живого оленя (например, на Чукотке — 550 рублей на каждого оленя в год). Администрации некоторых регионов выделяют, кроме того, специальные средства на стимулирование прироста поголовья, на покупку живых оленей для малооленных хозяйств и др. Однако, несмотря на все меры, депрессия оленеводства пока сохраняется.

Положение оленеводства в таежной зоне (за исключением Ханты-Мансийского автономного округа, хозяйства которого имеют возможность приобрести живых оленей для пополнения стада у своих северных соседей из Ямало-Ненецкого округа) также очень тяжелое. Его постепенное сокращение началось здесь задолго до начала перестройки. За годы реформ этот процесс усилился. В европейской части страны таежное оленеводство уже исчезло. Теперь оно быстро сокращается на всем громадном пространстве сибирской тайги. Его ареал разбился на отдельные изолированные участки, в которых содержится по несколько сотен оленей. Но и они все более уменьшаются и разобщаются. Во многих таежных районах, где еще недавно оленеводство было обычным, оленей не осталось уже совсем. Под угрозой полного исчезновения находится порода тофаларских оленей (в Иркутской области) — самых крупных и выносливых транспортных оленей в мире.

Правда, в отдельных таежных районах поголовье оленей за последние 10 лет все же возросло. Однако этот рост связан с крайней бедностью охотников из коренного населения, которые в прошлом пользовались на промысле снегоходами, а теперь в связи с ростом цен на горючее снова вернулись к оленьему транспорту.

Однако изменения территориального размещения домашнего оленеводства были связаны не только с реформами. Серьезной проблемой домашнего оленеводства в России стало увеличение численности дикого северного оленя.

Современная численность диких оленей оценивается специалистами более чем в миллион голов. Это самая большая величина за последние 50 лет; с тех пор как стали проводиться учетные работы, она выросла не менее чем в 5—6 раз и сейчас уже значительно превышает поголовье домашних оленей.

Большая часть диких оленей сконцентрирована в трех обширных регионах: на Таймыре и в Северной Эвенкии (по оценкам норильских специалистов — не менее одного миллиона голов), в Якутии (около 250 тысяч), на Чукотке (около 100 тысяч). Во всех остальных регионах России дикого северного оленя немного, в общей сложности около 100 тысяч голов.

Негативное воздействие дикого оленя на домашнее оленеводство складывается из трех факторов: увод домашних оленей дикими; стравливание пастбищ и взаимная пастбищная конкуренция; сохранение очагов инфекций, а также перенос болезней домашних оленей. Наиболее серьезны первые два. В результате их действия полностью исчезло домашнее оленеводство в центральной части Таймырского полуострова, значительно сократилось поголовье домашних оленей на Восточном Таймыре и в ряде других районов.

Надо отметить, что охота на диких оленей также играет важную роль в жизни не менее десяти коренных народов Севера. Однако в отличие от домашнего оленеводства, в котором заняты только коренные народы, промысел диких оленей в России не является этносохраняющей отраслью хозяйства.

В целом сочетание домашнего оленеводства с промыслом дикого северного оленя — сложная проблема. С экологической точки зрения в использовании ресурсов дикого оленя много преимуществ по сравнению с оленеводством. Продуктивность популяций диких оленей выше, они используют пастбища более рационально, меньше страдают от инфекционных и паразитарных заболеваний, а также от гнуса.

С точки зрения устойчивого развития возможно использование северных экосистем как с домашним, так и с диким оленем. Новая концепция «промыслового оленеводства» [см.: Сыроечковский Е. Е., 1986, Syroechkovskii E. E., 1995] означает не просто промысел дикого оленя, но и использование его ресурсов как специальную отрасль хозяйства, основанную на методах дистанционного контроля за свободно пасущимися стадами.

С точки зрения экономики отстрел диких оленей дает оленину более высокого качества и с меньшими затратами средств, чем домашнее оленеводство. Поэтому промысел диких оленей представляет конкуренцию для оленеводства и может подавить его экономически.

Однако с социальных позиций важно, что домашним оленеводством занимаются только коренные народы Севера. Промысел дикого северного оленя не является прерогативой коренных народов, в нем участвуют и новопоселенцы, которые составляют конкуренцию аборигенам. Поэтому переход от домашнего оленеводства к промыслу диких оленей в современных условиях чаще всего губительно отражается на жизни коренных северных народов.

Тем не менее в некоторых местах, где дикого оленя не очень много, вполне возможно сочетание его промысла с устойчивым оленеводством.